«Последний сегун».

 

 

Прочитал недавно книжку: «Последний сегун» (автор Сиба Рютаро). Она показалась мне весьма поучительной. В ту эпоху (1850-е – 1870-е годы) Япония находилась на переломе своей истории. Будучи два с половиной века изолирована от внешнего мира благодаря политике военных властей («правительство бакуфу»), Страна восходящего солнца открылась под жестким давлением США и других западных держав. Но, в отличие от многих иных не превратилась в колонию, а пошла по пути догоняющей модернизации (став здесь наиболее эффективным примером в истории). Было бы чрезвычайно интересно раскрыть, в силу каких процессов архаичное, на первый взгляд, общество, имеющее смутное представление о внешнем мире и действующих в нем силах, сумело начать играть на равных с ведущими странами Европы и Америки.

Но в Сиба Рютаро не дает ответ на этот вопрос, поскольку пишет не о победоносном «революционном» (императорском), а «контрреволюционном» лагере тех лет. Зато он предоставляет богатый материал по технологии крушения старого политического режима.

И не случайно, в центре внимания автора – личность Токугава Есинобу. Не только лишь благодаря тому, что в течение двух лет исполнял обязанности сегуна - военного правителя. Последнего в истории.

Есинобу родился в клане Мито (один из трех «знатных домов» позднесредневековой Японии), который играл достаточно специфическую роль. Несмотря на приближенность к верховному клану Токугава, Мито всегда демонстрировал некую «оппозиционность», став центром почитания императора. Напомню, что в Японии, с конца 12 века, император, фактически,  превратился в верховного царя-жреца, а реальная власть находилась в руках феодальных военных правителей. С начала 17 века страной правил клан Токугава, глава которого и носил титул «сегун».

Основатель династии, Токугава Ияэсу, победив в кровавой междоусобной войне своих конкурентов, выстроил хорошо сбалансированную систему государственной власти. Кроме «трех знатных домов» существовали «три благородных дома», служившие как бы генетическим резервом для правящей династии. Далее находились «внешние кланы» - дайме (около 300!), с разной степенью приближенности к трону.

Однако данная система нуждалась в закрытости. Пока военная сила Страны восходящего солнца позволяла эту закрытость поддерживать, режим был эффективен. Как только соотношение сил в мире изменилось (к середине 19 века), наследие Ияэсу начало стремительно разлагаться.

Обычно рыба гниет с головы. Низы еще хотят, зато верхи уже не могут. США требуют «открытия» Японии для западных товаров, подкрепляя претензии пушками своих кораблей и угрозой аннексии архипелага Рюкю. По их стопам идут Англия и Франция (куда конь с копытом – туда и рак с клешней).

Воевать с луками и мечами против пушек и винтовок японцам не с руки. Приходится идти на уступки «западным варварам» (при японском то шовинизме!).

Начинаются прелести полуколониальной жизни, население недовольно. К тому же, перед глазами у всех пример Китая, куда проникновение Западных держав стало происходить несколько ранее, и принесло уже жутковатые плоды (распространение опиумной наркомании и пр.).

Ситуация осложняется наличием «двоевластия». Двор императора в Киото традиционно не отвечал за внешнюю и внутреннюю политику, поэтому свободно мог критиковать деятельность сегунского правительства.

При таком положении вещей, император стремительно набирал очки в глазах широких слоев населения. И феодальные кланы (прежде всего, на юго-западе), оппозиционные режиму, также обращались к императору.

И вот уже сегун не может заключать договоры с иностранцами без одобрения императора. А императорские круги не вступали с Западом в контакт (по крайней мере, официальный), справедливо полагая это наилучшей стратегией. Время работало на них.

Сложилась парадоксальная ситуация. «Революционное» окружение императорского двора было настроено не только антисегунски, но и резко антизападно. В то время как «старый режим» пытался подобру-поздорову модернизировать страну.

Впрочем, так часто бывает – «прогрессивная» революция победив, противопоставляет страну окружающему миру. Часто – но не всегда.

Мнения великих держав по поводу японских событий разделились. Французы (представители Наполеона Третьего) симпатизировали сегуну, считая его законным правителем страны (и в простоте душевной считая кажущуюся силу важнее сокрытой).

Англичане, же, как обычно, смотрели в корень вещей, и сделали ставку на императора. Их политика долгосрочного планирования резко отличалась от американского бихевиористского подхода, ориентирующегося на непосредственные реакции субъекта («дают – бери, бьют – беги»).

И в такое время сегуном стал Есинобу (пройдя сложную процедуру кланового усыновления).

Человек он был весьма интересный. И многое, связанное с его личностью остается непонятно.

Он классически (по дальневосточным понятиям) образован, но при этом весьма ценил иностранную культуру. Еще Есинобу обожал работать руками, особенно – рубанком, здесь напрашивается аналогия – Петр Первый. Но и казненный революционерами Людовик Шестнадцатый больше всего на свете любил слесарное дело – опять двойственность Есинобу (то ли революционер, то ли жертва революции).

На взгляд стратега, этот человек громоздил ошибки одна на другую. Настоящий Горбачев.

Во-первых – у него присутствовали серьезные проблемы с целеполаганием. Несмотря на то, что Есинобу весьма интересовался политикой, он вроде бы не хотел становиться военным правителем (еще бы – в такое-то время – мало реальной власти, зато много ответственности).

Однако, поддавшись уговорам, в конце концов, занял этот пост.

На него с детства возлагались большие общественные надежды (результат продуманного пиара определенных японских кругов). Однако не в силах (либо, не желая) оправдать ожидания, Есинобу превратился в объект нападок  с самых разных сторон (как противников, так и сторонников открытия страны). Всем он казался чересчур изворотливым и двуличным.

Впрочем, политическая ситуация в Стране восходящего солнца сложилась весьма запутанная.

Есинобу, придя к власти под лозунгами изгнания иностранцев (в чем его поддержал император Комэй), начал проводить чуть ли не противоположную политику, приводя своих сторонников в смущение.

В это время, на западе Японии активизировался клан Тесю, стремящийся к возвеличиванию императора и изгнанию иностранцев. Его прямолинейная политика вызвало враждебные действия ряда других кланов, возглавленные правительством бакуфу. В ходе боев, Тесю были вытеснены из Киото.

Затем Есинобу с великим энтузиазмом взялся за организацию масштабного карательного похода против Тесю. Многие умные министры полагали странным начинать большую внутреннюю войну в условиях, когда единство общества покрывается трещинами, а западные державы крайне внимательно отслеживают развитие событий.

Поход закончился полным провалом. После этого, положение правящего режима резко ухудшилось. Известный патриотически настроенный политик Окубо Тосимити, разочаровавшись в возможностях бакуфу, начал искать иные силы, способные вывести страну из кризиса. Он организовал встречу известного деятеля княжества Сацума Сайго Такамори с одним из лидеров Тесю - Кидо Такаёси. Юмор ситуации состоял в том, что владение Сацума являлось сторонником модернизации, в то время как Тесю находилось на консервативных позициях. Но теперь эти могущественные силы юго-западной Японии объединились против сегуна и бакуфу.

В общем-то, объединились они, во многом, вследствие крайне противоречивой и двусмысленной политики Есинобу.

Есинобу тогда решил добровольно отказаться от верховной власти в пользу императора Мэйдзи (122-ой император Японии, настоящее имя Муцухито). Но он, как лидер сильнейшего клана Токугава все еще сохранял огромные владения и важные государственные посты. И тогда, окружавшая императора «большая тройка» - Окубо, Сайго и Кидо, стала добиваться конфискации токугавских земельных угодий, в надежде спровоцировать мятеж.

При этом, Токугава, даже утратив поддержку многих кланов, все еще располагали внушительной военной силой, в частности, в районе императорской резиденции. Война могла бы затянуться.

Но Токугава Есинобу отчего-то отвел войска к замку Осака. А затем, вдруг (под давлением самураев?) попытался все же атаковать.

На войне решения менять еще опаснее, чем в политике. Естественно, наступление сорвалось.

Еще можно было держать оборону. Однако Есинобу, под предлогом охраны собственной персоны взял с собой потенциальных лидеров сопротивления, и попросил убежище на американском корабле, а позднее – сдался новым властям Японии. Наступил конец японского Средневековья.

Бывший сегун затем долгие годы жил в провинции, катался на велосипеде, писал картины и пр. Хотя отнюдь и не в бедности – в отличие от многих своих сторонников, которые считали Есинобу предателем. Он был прощен императором, неоднократно призывался ко двору. В конце концов, ему был пожалован новый для Японии титул герцога (в стране были введены европейские дворянские титулы).

Деятельность этого политика заставляет вспомнить некоторых лидеров, которые буквально мостили дорогу своим оппонентам. Например, монгольского аристократа Джамуху Сэчена («мудрого»), который, постоянно оказываясь во главе феодальной оппозиции идущему к власти Чингис хана, регулярно проваливал сопротивление (вопреки известной всем «мудрости»). Лев Гумилев, в своих работах высказал мнение, что существовал тайный сговор этих двух политиков, в результате которого возникла Монгольская империя. Правда, в финале Джамуха был казнен.

В рассматриваемом нами случае произошло неожиданное появление на международной арене Японской империи, оказавшей своеобразное влияние на весь двадцатый век. Правда, Есинобу остался жить.

Возможно, конечно, суть дела была просто лишь в слабодушии и обстоятельствах, превышавших его человеческие силы.

Но, быть может, - под внешним событийным слоем скрывается нечто иное. И Токугава Есинобу, выходец из клана Мито, известного как центр политики по возрождению императорской власти, став на историческое мгновение сегуном, исподволь продолжал проводить ту же линию и действовал как тайный агент императора (принеся в жертву собственное честолюбие)? Да, средневековая Япония была не столь уж архаична.

Не случайно, позднее, он был отмечен Мэйдзи и прожил долгую жизнь в новой Японии, а члены переигравшей Есинобу «большой тройки» - Окубо, Сайго и Кидо по разным причинам умерли практически в один год  - 1877 – 1878.гг. Победителей не судят – их убивают.

 

Алексей Фанталов.

 

"Мао и Екатерина".

Стратегический роман.

 

"Мао и Екатерина" 1.

Меню

 

Hosted by uCoz