Генрих IY и Большой Модерн.

Выдающиеся романы Генриха Манна – «Молодые годы короля Генриха IY» и «Зрелые годы короля Генриха IY», написанные о короле-гугеноте, ставшем католиком после Варфоломеевской ночи, вернувшимся к гугенотству, победившему в жестокой гражданской войне во Франции и вновь принявшему католицизм («Париж стоит мессы») являются не просто «исторической беллетристикой». Они были актуальны во время написания (эпоха Второй мировой войны), не потеряли злободневности и сейчас, в наше постмодернистское время.

В эпоху короля Генриха в Европе начинали формироваться национальные государства. В основу этого явления был положен комплексный (видимо, наиболее жизненный принцип). Как изрек Генрих IY: «Я ничего не имею против того, чтобы там, где говорят по-немецки, правил германский император, а там, где звучит испанская речь – испанский король. Но там, где говорят по-французски – править должен я». Что не помешало Франции присоединить немецкоговорящие Эльзас и Лотарингию и гасконских басков, дыбы войти в географические (сейчас сказали бы «геополитические» границы).

Король Генрих у Манна – надежда поднимавшегося тогда Модерна.

Вот романный Генрих IY, оказавшись на западном побережье Франции любит смотреть в сторону Атлантики, предрекая ей великое будущее. Это явная отсылка к США. Напомню, что книга писалась накануне великой войны, и Манн очень надеялся, что Франклин Рузвельт не допустит трагедии. Аналогом  американского президента в подобной роли выступает в конце романа король Генрих Четвертый, готовящий превентивное вмешательство в центральноевропейские дела.

В центральной Европе, в это время, назревал большой конфликт между католиками и протестантами, разразившийся вскоре в Тридцатилетнюю войну, унесшую миллионы жизней. Манн полагал, что если бы его любимый король не был убит, войну удалось бы подавить в зародыше.

Итак, согласно писателю, силам Прогресса противостояла старая католическая Европа. На стороне первых – английская королева Елизавета и ее сторонники, французские протестанты-гугеноты, разумные католики Франции, интеллектуалы вроде Мишеля Монтеня, протестанты Голландии, Северной Германии, Скандинавии, Чехии.

Во враждебном лагере – Священная Римская империя германской нации и Испания (обе возглавляются Габсбургами), Ватикан, орден иезуитов, древние итальянские князья, ультракатолическая партия Гизов.

Все это приобрело крайне злободневное звучание в годы Второй Мировой войны. Войны с силами германского Контрмодерна и его союзниками. Манн весьма осовременил реальность 16-17 веков (опираясь, все же, на историческую конкретику).

Особенно писатель постарался в отношении противников Анри Четвертого. Герцоги Лотарингии Гизы говорят в книге с сильным немецким акцентом (между прочим, также как и историческая Жанна д’Арк). Итальянцы все сплошь интриганы, киллеры и отравители (аллюзии на муссолиниевскую Италию). Испанский король Филипп – зловещий паук, почти как в «Тиле Уленшпигеле» Шарля Костера (аллюзии на франкистскую Испанию).

Разумеется, все это явные натяжки. Филипп Испанский был по-своему порядочным человеком, с жестко понимаемыми принципами королевского долга. Иезуиты массу времени уделяли проблемам образования и создали оригинальную педагогическую теорию.

Их часто обвиняют в подавлении и даже уничтожении личности воспитанников. На это можно возразить следующее.

Представим бронзовую чашу, сделанную «криво». При помощи молоточка исправлять ее бесполезно – надо расплавить и отлить заново.

Также и с формированием человеческой личности. Когда «ищущий в духе» встречает Учителя, он должен довериться ему, отказавшись на время от собственной воли ради сотворения новой личности. Такая практика существовала и в западных, и в восточных монастырях. Но совершенно отсутствовала (и отсутствует), например, в Академиях Нового времени. В этом также проявляется расхождение Модерна с его оппонентом.

Разумеется, здесь возможны большие опасности. Учитель может оказаться мошенником, злоупотребив доверием неофита. Или, просто-напросто, последний слишком слаб изначально, и разобранная личность его, не сможет собраться вновь. Издержки технологии.

В любом случае, кардинально перестроить собственную структуру без риска и затрат невозможно. Как бы не уверяла нас в обратном реклама: «поможем сбросить лишний вес без изнурительных тренировок» J. Это в аду ворота широкие. В раю они тесные.

Что же, все-таки выражали король Генрих и его противники? В чем сущность Модерна и противостоящей ему архаики?

Модерн обычно связывают с «вертикальной мобильностью» - возможностью для энергичных людей сделать успешную карьеру, независимо от социального происхождения. С Идеей, что «все люди рождаются равными и свободными и имеют право на счастье». С идеей изобилия не только для избранных.

Обычно начало модерна связывают с Реформацией и буржуазными революциями в Европе (то есть, 16 веком). Но, иногда вспоминают и «осевое время», «философскую веру» (Карл Ясперс), породившие мировые религии. Революционные «религии откровения», в противоположность «религиям созерцания» защищающим естественный порядок вещей (Гейдар Джемаль).

Причем, невозможно просто утверждать, что «религии созерцания» - это язычество, «религии откровения» - монотеизм. Те же христианство, ислам, иудаизм, буддизм могли становиться на ту или иную сторону. Будда, Христос, Мухаммед, древние иудейские пророки, Заратуштра, фараон Эхнатон выступали против современного им жречества, церковной иерархии – посредников между Богом и Человеком. Но их последователи вынуждены были эти иерархии восстановить (на новой основе). Для большинства людей слишком трудно общаться с Богом напрямую.

К шестнадцатому веку католицизм давно превратился в типичную «религию созерцания». В принципе, Европа Средних веков во многом напоминала современные ей королевства Юго-Восточной Азии Многолюдные, с большими богатыми городами, монастырями (буддийскими), четким феодальным делением общества.

Не так было в исламском мире, где вчерашний раб или бедняк мог стать великим визирем или эмиром. Что имело, разумеется, оборотную сторону – возвысившись, он также легко мог потерять голову.

Но внутри Европы активно работали иные силы – наследники импульса раннего христианства и части тайных обществ гностиков. И создавали Большой Модерн.

Им противостояли Габсбурги, ставшие символом феодальной реакции. Иезуиты организовали для этих кругов идейную платформу, конкурентноспособную по отношению к модернистским идеям. И, также, как и их оппоненты, формировали структуры тайных обществ.

Кто же победил, а кто проиграл? Мы знаем, что Генрих IY, преданной собственной супругой (итальянкой Марией Медичи), пал от кинжала убийцы. А сын Генриха и Марии – Людовик Тринадцатый убрал свою мать и ее окружение «с глаз долой» (при помощи незабвенного Ришелье). Франция вмешалась-таки в Тридцатилетнюю войну и, при помощи шведов, победила Габсбугов.

Священная римская империя германской нации – наследие Высокого Средневековья окончательно превратилась в призрак. Габсбурги вынуждены начать изменять порядок в собственных государствах с учетом «духа времени».

Был заключен Вестфальский мир, по сути определявший систему отношений между государствами в Европе до последнего времени.

Феодализм, вроде бы повержен. Однако часть аристократии смогла найти компромисс с частью «новых людей», образовав то, что некоторые аналитики (Джемаль, Фурсов) склонны считать тайной элитой нашего мира («Сверхэлитой»). Поэтому, переход от Средних веков к Новому времени произошел более преемственно, чем переход от античности к средневековью.

Национальные монархи перестали безоговорочно поддерживать «силы модерна», заключив союз с ослабленной аристократией. Внук Генриха Четвертого Людовик Четырнадцатый отменил Нантский эдикт своего деда, гарантировавший свободу вероисповедания.

Тогда некоторые модернисты, в свою очередь, договорились с частью аристократии против королей. И, вслед за Реформацией, грянул тур революций и цареубийств.

Но идеи Большого Модерна побеждали, несмотря на отдельные зигзаги Реставрации. И находили радикально-консервативных оппонентов, бичующих их «пошлость и всесмешение». Среди ярких критиков модернизма – Константин Леонтьев в России и Рене Генон во Франции.

Алексей Фанталов.

Меню

Русский народный эпос в иллюстрациях и переложении Алексея Фанталова.

Святогор-великан.

Чудесное исцеление Ильи Муромца.

Бой Ильи с Соловьем-разбойником.

Казнь Соловья-разбойника.

Алеша Попович и Тугарин Змеевич.

Добрыня Никитич и жена его.